Запомни - все обман![СИ] - Алексей Бергман

Алексей Бергман

ЗАПОМНИ — ВСЕ ОБМАН

Прелюдия

— Так вы хотите сказать…, всю вашу лабораторию и военную базу… разгромил один единственный человек?..

Вопрос был скорее риторическим, из цикла «с больной головы на здоровую». На письменном столе перед генералом стоял компьютерный монитор. На мониторе шестнадцать ячеек — стоп–кадры упомянутого единственного человека во всевозможных ракурсах со всех возможных камер наблюдения. Звезда армейской фотосессии: практически голый плечистый бугай (в белых трусах и парусиновых тапочках). Тут он громит научную лабораторию, тут расшвыривает, как котят охранников по коридорам, здесь на орехи достается только что прибывшему в качестве подкрепления спецподразделению. На последнем кадре — железные ворота болтаются на петлях сиротливыми и драными ошметками…

Все в купе: душераздирающее зрелище для любого материально ответственного лица.

Генерал печально простился с загодя подшитой к семейному бюджету квартальной премией. Поднял выпуклые серые глаза на человека в измятом медицинском халате:

— Тарас Григорьевич, — взволнованно заблеял гражданский тип, — я бы не советовал вам столь уверенно называть это с у щ е с т в о человеком…

Начальник взорвался долгожданной шрапнелью и грохнул кулаком о стол:

— За стаканом горилки я тебе «Тарас Григорьевич» буду!!! Я тут тебе «товарищ генерал», а не дружок на посиделках!!! Распустились, понимаешь ли… А? — внезапно подавился текстом Загоруйко. — Чего? что ты там бормочешь, я не понял…

Кандидат каких–то там наук Игорь Аристархович Коваль очень напоминал Загоруйко высушенного, заморенного книгами ученого таракана: халатик, лысинка, очёчки на вислоносой харии, ножки тощие приличным колесом, — никакой, черт подери, выправки! — манеры барышни–курсистки! Интеллигентный Игорь Аристархович раздражал генерал–майора Загоруйко до кислой боли в скулах. Тарас Григорьевич только ждал повода для начала разбега…

Практически помчался, разогнался…

Споткнулся на каком–то «существе».

— Чего ты там бормочешь, Игорь Аристархович? — сурово и внимательно засопел Тарас Григорьевич.

Изрядно струхнувший научный умник пожал плечами, прижал локти к бокам и развел ручонки в стороны:

— Кхм, товарищ генерал… я как бы…

— Да что ты там елозишь, как девка по скамейке в бане?! Говори — четко, ясно, по уставу! — На щеки заведующего лабораторией мгновенно накатила синюшная бледность. Загоруйко понял, что панибратская направленность тона выбрана, может быть, и верно, но излишне громко. Тарас Григорьевич понизил звук: — Ладно, Игорь Аристархович, считай — проехали, забыли. В ногах правды нет, садись поближе. Рассказывай.

— Так тут как бы…, — завлаб стыдливо указал пальцем на стопку бумаги перед генерал–майором, — все в рапортах описано…

Загоруйко (нормальный вояка, не большой любитель канцелярщины), кисло поглядел на споро сочиненные отписки, нахмурил кустистые пшеничные брови, собрал на пуленепробиваемом лбе морщины–складочки, и сделался насквозь добродушным отцом–командиром:

— А ты, Игорь Аристархович, без писанины…, по–простому, по–свойски, своими словами. Садись давай, рассказывай, как на духу, что тут у вас произошло?

Доцент Коваль приказ исполнил: вяло доковылял до стула, душевно проклял день и час когда согласился работать на министерство обороны… — вояки обещали средства выбить… Умаслили. Хотя, надо проявить справедливость, денег на лабораторию и испытательный полигон армейцы наскребли достаточно…

Глядя на ковыляющего к стулу очкарика, Загоруйко успел многоэтажно проклясть день и час, когда вместе с погонами при одной большой звезде на него повесили коромысло из книгоедов–заморышей и секретной военной базы в крымских степях. Три года полигон работал как командирские часы. Очкастые умники как–то умудрялись даже средства сами выбивать… Министр Григорьевича похваливал, кабинет в Киеве пошире выделил… Не жизнь — малиновый компот со сливками!

Все полетело к черту пять дней назад.

О том, что на полигон завезли какого–то странного мужика, Загоруйко проинформировали сразу же — по телефону.

Вначале прилететь на вверенный объект помешал сумасшедший ураган, бушевавший практически сутки.

Потом образовалась нехилая рыбалка с генштабистами…, девочки там, камыши укромные, бани–сауны…

Вспомнив убойно симпатичную «русалку» с погонами лейтенанта, Загоруйко аж вспотел от ужаса! Если в министерстве узнают, по какой причине генерал–майор, получив с и г н а л не вылетел на объект… Баня будет уже на министерском ковре, вместо веника — пинок под практически пенсионерский зад.

Надо срочно искать стрелочника, решил взопревший армейский шаркун. Козла отпущений в белом халате.

— Ну–ка, Игорь Аристархович, приступай, докладывай, — ласково и вкрадчиво приободрил очкарика отец–командир. Плотоядно ухмыльнулся: — Своими словами, дорогуша, с самого начала. Откуда этот парень взялся, а?

— Да я собственно еще по телефону…, пять дней назад…

От намека на временную промашку, у генерала нехорошо засвербело в подложечке. Загоруйко свел пшеничные бурты бровей к переносице, и доцент залопотал живее:

— Собственно говоря, сигнал о появлении в рыбацком поселке странного ч е л о в е к а поступил от участкового. Капитан Глушко знал, что рядом с поселком расположен секретный военный объект и обратился прямиком сюда…

От заявления, о том, что каждая местная участковая собака в чине капитана знает о расположении по соседству с е к р е т н о г о о б ъ е к т а, у генерала даже глаза зажмурились! Прости, прощай генеральская пенсия, пропали, блин, с трудом добытые погоны! Придется каждый рапорт лично вычитывать, собак выкапывать, намеки подчищать…

Коваль тем временем, послушно рапортовал о поразительных событиях.

Безоблачным августовским вечером на крымском берегу о б р а з о в а л с я человек. Как единогласно уверяли свидетели–рыбаки, развешивающие на том берегу сети для просушки, появлению человека в странном одеянии предшествовал оглушительный хлопок — мужики даже решили, что это гром среди ясного неба ударил — человек буквально взялся ниоткуда, вокруг его ботинок закипала морская вода… (Чуть позже рыбаки списали данный казус на нешуточные возлияния в честь благополучного завершившейся путины, в связи с чем и возник оптический обман.) Человек в странной одежде потерянно крутил головой и, кажется, не понимал, где находится.

Рыбаки опасливо подошли к п р и ш е л ь ц у. Помогли ему встать на ноги. Пришелец что–то лопотал на непонятном языке, рыбаки додумались — на берег выбросило иностранного шпиона с подводной лодки одной из стран НАТО. Поскольку иной версии в туманных головах элементарно — не нашлось.

Шпион же вел себя примерно. Драться не изволил. Крутил башкой и пытался что–то донести до слушателей на иностранном языке.

Рыбаки изрядно растерялись, потянулись к мобильным телефонам, но сигнализировать участковому Глушко не успели, так как погода прекратила вести себя приветливо. Начала выделывать чудные кренделя: на только что чистейшее небо стремительно набежали грозовые облака, черные тучи в одно мгновение скрутились в зловещую воронку… Шквальный ветер чуть не унес в море сети.

Забросав снасти камнями, рыбаки поспешили в поселок.

Шпион за ними.

Завязая в песке тяжелыми ботинками, шел за испуганными рыбаками и, судя по интонациям, просил о помощи.

Мужики решили проявить типично хохлятское гостеприимство–благородство. Помощь шпиону оказали в близлежащем доме деда Остапа, чей внук Родион, приехавший на каникулы из Житомира, шибко соображал в английском языке.

Пока ждали внука Родьку, застрявшего по причине непогоды в гостях, по извечной малоросской традиции решили жахнуть — выпить за знакомство, для сугреву, снять стресс с себя и расслабить иностранного разведчика.

Расслабились на сутки с лишком.

Вокруг поселка бушевал злостный ураган, в окна лупил, поднятый бурей песок; Родион застрял в гостях у тети по соседству, шпион, переодетый в дедовы подштанники и тельняшку, за рюмкой самогона уверенно осваивал украинскую мову. (Дней через шесть, все сотрапезники истово клялись на допросах, что когда разведчик переступил порог дома Остапа Сергеевича, по–украински он был — ни бум–бум. За сутки, на глазах подвыпивших мужиков насобачился так, что с вернувшимся Родькой уже вел беседу запросто.)

— Протоколы о п р о с о в сельчан подшиты в синюю папку, — на этом месте повествования уточнил, довольный расторопностью доцент Коваль.

— Позже ознакомлюсь, — весьма заинтересованный рассказом, быстро проговорил генерал–майор. — Что было дальше?